Мертвецы

«Чуров может говорить теперь что угодно, и не потому, что ему всё можно, а потому, что уже не важно, что он скажет. Самое главное уже произошло: за них проголосовали мертвецы. Когда кто-то написал, что видел фамилию своего умершего отца в списках, это насторожило, но еще не испугало: мало ли что взбрело в голову единичного покойника. Но покойник — кстати, пятнадцатилетней давности — оказался не единственным. Теперь уже невозможно восстановить последовательность событий; мы знаем лишь то, что мертвецы являлись на избирательные участки по одному и группами, и расписывались в журналах, и ставили, и ставили галочки.

Вопрос в том, делали ли они это добровольно или по принуждению. Если первое, то мы проиграли, не начав: опыт мировой истории борьбы против зомби убеждает нас, что единственный способ не быть съеденным зомби — это самому стать зомби, а это вообще не противостояние, как мы все понимаем. Но если же покойников заставили прийти, то тут возможны варианты. Вариант первый: власть в стране принадлежит ацкой сотоне, которой поднять мертвецов на дело — раз плюнуть, она этим каждое утро занимается; вариант второй — власть в стране принадлежит жадным и глупым дуракам, которые посмели прибегнуть к вуду, не обладая достаточными для этого знаниями и силой. И тогда им пиздец, потому что мертвецы не прощают тех, кто играет с ними без правил. Мне кажется, что рабочий
вариант — именно второй.

Это не значит, что нет смысла выходить на площади и протестовать против нечестных выборов. Наоборот! Только ясно выраженный протест позволит нам самим обезопаситься от мести покойников, которые, при удачном раскладе, перейдут в наш лагерь, а при неудачном — не хочется и говорить.

Это, конечно, будет ужасный трэш, хотя таджики уже к утру уберут кишки и присыпят песком темные пятна. Но я, например, не хотела бы видеть, как какой-нибудь мертвец отрывает руку
премьер-министру и жрёт её, а другой мертвец в это время доедает президента, а парочка других вступает в противоестественный контакт с бородатым мужчиной, орущим „я волшебник, отпустите меня“. Это ужасное зрелище, и я боюсь, что моей психике его не вынести. И я почти наверняка знаю, что у большинства граждан тоже нет желания наблюдать расправу мертвецов с их обидчиками.

Поэтому прошу: „дорогие мертвецы! Я знаю, что вы им не простите, но, пожалуйста, съешьте их тихо. Даже таджикам ничего не надо говорить, мы сами всё потом уберём“.

Но СМИ позвать все-таки нужно.» (с) Несравненная Лора Белоиван