Олег Богаев: о жизни, супе и Чехове

Юбилейный тридцатый театральный сезон в Чайковском открылся пьесой «Страшный суП». Разумеется, мы не могли пропустить премьеру, а после нее не могли не взять интервью у Олега Анатольевича Богаева, главного редактора журнала «Урал», преподавателя и, пожалуй, самого философского российского драматурга.

Как вы сочетаете преподавание и творчество? Помогает ли одно другому, или скорее мешает? Чем?

Обычно это никак не связано. Я преподаю в театральном институте больше 10 лет, читаю современную текущую литературу, основы кинодраматургии и теорию драмы. Научить писать пьесы, рассказы нельзя, и слава Богу. У студентов есть их мастера – у драматургов Н. Коляда, у поэтов и прозаиков – Ю. Казарин. Главный для студентов свой мастер, а я на подхвате, что-то где-то скажу, подскажу, расскажу, и прочее.

В пьесе «Страшный суП» фигурирует архангел Гавриил, а также упоминается «легенда о Великом Поваре». Не обвиняют ли вас в ереси, или, напротив, религиозном фанатизме?

Да, чем старее я становлюсь, тем больше понимаю, что затрагивать религиозные темы надо, возможно даже в провокативной форме. Задача драматурга – не объяснить, а заставить задуматься. В конце концов, конец Света уже давно наступил, а люди продолжают жить дурацкой логикой – все умрут, а я останусь. Никто не останется, все сыграем в ящик, люди беспечны. Человечество более-менее удачно научилось только трем вещам – жрать, срать (простите) и размножаться. А распорядиться даром Жизни – не умеем. К сожалению, театр – жанр искусства не для праведников, хорошую пьесу видно сразу – в ней бог и дьявол спорят друг с другом (через героев), вопрос – кто выиграет? Мрак или свет? Вот тут – совесть автора. Побеждающий мрак – это всегда так эффектно… А побеждающий свет написать невозможно. Нет таких слов сегодня. Поэтому все удачные пьесы не отвечают, а ставят вопросы.

Чем процесс написания пьесы отличается от создания «обычной прозы»? Требует ли это каких-то особенных умений и душевных сил?

Уверен, что если подходить к написанию пьес серьезно – это дело забирает из тебя все жизненные соки. Автор должен умереть с героем, прожить его смерть или рождение, иначе – фальшь. Фальшивый герой не заговорит как надо, и никакие вербатимы не помогут. Хотя, конечно, если набить руку, то можно и писать отстраненно, чего греха таить, например – инсценировки для театра. Пьеса – это ритм. Плюс – четкое понимание и знание своего героя (сюда входят и паспортные данные героя: где родился, когда и проч.). И надо понимать – что ты хочешь рассказать этой историей: мысль, тема, идея. У многих хороших драматургов ужасная проза, и у многих хороших прозаиков ужасные пьесы. Пример: Набоков – слабый драматург, Володнин – слабый прозаик, Улицкая – слабый драматург, Зорин – слабый прозаик. Писать пьесы и писать прозу – это как плавать и летать. Разная природа творчества. Единственный пример, когда у человека получалось и то, и другое – это Чехов. Из современных – Н. Коляда. Но Коляда прозу практически не пишет, а зря. В его лице современная литература теряет великого прозаика. Кто читал его прозу, статьи, блог – те поймут меня.

Кем вы мечтали стать в детстве и как это проявляется в том, чем вы занимаетесь сейчас?

В детстве я хотел быть взрослым, и все. Сейчас я хочу стать ребенком. Обратное желание. Я сейчас главный редактор журнала «Урал», и это отнимает много энергии. Пьесы не пишу больше двух лет, надеюсь, это временно.

Как вы оцениваете именно «Страшный суП» в вашем творчестве?

Я написал эту пьесу в Германии в 1999 году в Штутгарте. Мне было очень важно понять, как действуют механизмы времени, как в жизни, так и на сцене. Вообще, это очень интересно: время на сцене и время в жизни – это две субстанции, которые можно изучать самостоятельно. «Страшный суП» – это очень важный опыт для меня. Я занимался поиском новой формы, разумеется, не нашел. Все формы – стары, и моя пьеса это лишь подтверждает. Эта пьеса – этапная для меня. Тогда я был смелее, чем сейчас.

Не возникает ли у вас со временем желания «дописать», а то и «переписать» ваши пьесы?

Желание «дописать» – понятное желание для всех писателей и драматургов. Переписывать никогда ничего нельзя, спустя год пьеса становится независимой от вас, это как ребенок – родился, и ты хочешь его доделать. Франкенштейн придуман не зря, на самом деле имелся в виду неудачный писательский опыт.

Что бы вы посоветовали человеку, который хотел бы написать пьесу самостоятельно? На что следует обратить особенное внимание?

1. Не выдумывайте героев, они должны быть рядом с вами.
2. Вашему герою должны сострадать и переживать за него.
3. Забудьте о Чехове и Шекспире (это писали не люди, а пришельцы из космоса).
4. Чем меньше слов, тем лучше.
5. Интересна не внешняя жизнь героев, а внутренняя.
6. Постоянно ставьте своего героя в неудобные ситуации, как только ваш герой расслабился – пьеса кончилась.
7. А для начала составьте план пьесы четко по пунктам. Когда вы прочитаете этот план, то поймете, что это барахло писать не стоит, лучше написать что-нибудь другое. И вот с этого «другого» и начинается настоящая пьеса.

С Олегом Анатольевичем беседовала Анна Чепкасова.